Я уйду от тебя, я скажу напоследок: "Прости".
Я уйду, но покоя тебе никогда не найти.
Я уйду без упрёков и слёз, молчаливо, одна.
Я уйду, ибо выпито сердце до самого дна.
Ты меня позовёшь - ни единого звука в ответ.
Ни обнять, ни коснуться ладонью, ни глянуть во след.
И глаза ты закроешь, и станешь молить в тишине,
Чтобы я возвратилась, вернулась хотя бы во сне,
И, не видя дороги, ты кинешься в горестный путь
Вслед за мной, без надежды меня отыскать и вернуть.
Будет осень. Под вечер друзья соберутся твои.
Кто-то будет, наверно, тебе говорить о любви.
Одинокое сердце своё не отдашь никому.
Ибо я в это время незримо тебя обниму.
Бесполезно тебя новизной соблазнять и манить -
Даже если захочешь, не в силах ты мне изменить.
Будет горькая память, как сторож, стоять у дверей,
И раскаянье камнем повиснет на шее твоей.
И глаза ты закроешь, и воздух обнимешь ночной,
И тогда ты поймёшь, что навеки расстался со мной.
И весна прилетит, обновит и разбудит весь мир.
Зацветут маргаритки, раскроется белый жасмин.
Ароматом хмельным и густым переполнятся сны,
Только горечь разлуки отравит напиток весны.
Остановишься ты на пороге апрельского дня
Ни покоя, ни воли, ни радости нет без меня
Я исчезла, растаяла ночью, как след на песке.
А тебе завещала всегда оставаться в тоске
В одиночестве биться, дрожа, как ночная трава...
Вот заклятье моё!
Вот заклятье моё!
Вот заклятье моё!
И да сбудутся эти слова!
Остановишься ты на пороге апрельского дня
Ни покоя, ни воли, ни радости нет без меня
Я исчезла, растаяла ночью, как след на песке.
А тебе завещала всегда оставаться в тоске
В одиночестве биться, дрожа, как ночная трава...
Вот заклятье моё!
Вот заклятье моё!
Вот заклятье моё!
Да не сбудутся эти слова!
