А в солнечном Египте моментом солнце село,
Лучами на прощанье пирамиды озарив.
И к первой пирамиде подошли мы очень смело,
Нас было трое, и никто из нас не был труслив.
Наш первый экспедитор Кронштейн Исаак Давидыч,
В науке исторической он первый корифей.
Он долго изучал историю Египта,
А в ихних иероглифах рубил он круто, змей.
Второй была Петрова тётя Груня, египтолог.
Она в истории соображала, прямо зверь.
А я её помощник, я в прошлом гинеколог,
Но я попал в Египет, хочешь верь а хошь не верь!
А-а. А-а. А-а. А-а.
А-а. А-а. А-а. А-а.
Мы подошли втроём к гробнице фараона.
Открыли мы гробницу и увидели мы в ней:
Чувак лежал в гробу в пелёнках, как ребёнок-
То мумия была и вот записочка на ней.
А-а. А-а. А-а. А-а.
А-а. А-а. А-а. А-а.
Записочку назвав пергаментом древнейшим,
Кронштейн Исаак Давидыч в руках её вертел.
Он стал переводить египетскую надпись,
Гробница шевельнулась, и я слегка вспотел.
Профессор мумию увидев как подпрыгнул,
И тут же побледнел уж прямо как мертвец,
Отвисли шортики, запахло экскрементом,
Пергаментом подтер обдристанный попец.
А Груня взвизгнула, как дикий поросёнок,
Рамзесу показала свой гнилой оскал.
С патриотизмом спела песенку "Орлёнок",
И сразу климакс у неё тогда настал.
Рамзес тут разошёлся, прыгнув на Кронштейна.
Он долго костью по балде ему стучал.
Схватил он с яростью за груди тётю Груню
И на спине их резко в узел завязал.
Меня ж проклятый фараон Рамзес четвёртый,
Схватив за шкирку, в тёмный угол потащил.
А дальше ааа-гм-аам!!!
Меня Рамзес, короче, вскоре отпустил.
Я раньше кто был - так, вонючий гинеколог,
Ну а теперь я здесь как будто бы воскрес!
Теперь я профессиональный египтолог,
Хоть и очко порвалось как немецкий крест
Крест...крест...крест...
