В старом зале усадьбы дворянской
Расплескался серебряный свет.
На балу, на кануне германской,
Танцевал с гимназисткой кадет.
Он кружился, а флейты с альтами на три счета шептали ему
Душу богу, сердце даме, жизнь государю, честь – никому.
И безусый кадет стал мужчиной,
За семь лет отшагал две войны.
А потом повстречался с чужбиной,
И оплакал потерю страны.
И уйдя в чужедальние дали, слышал стон пароходов в Крыму.
Душу богу, сердце даме, жизнь государю, честь – никому.
Душу богу, сердце даме, жизнь государю, честь – никому.
А в Парижах быть русским не просто.
Быть не просто и ныне и впредь.
Он вернулся к родному погосту,
Чтоб на отчей земле умереть.
Там где роща пестреет цветами, где река приникает к холму.
Душу богу, сердце даме, жизнь государю, честь – никому.
Душу богу, сердце даме, жизнь государю, честь – никому.
