Достиг я высшей власти.
Шестой уж год я царствую спокойно.
Но счастья нет моей измученной душе!
Напрасно мне кудесники сулят
Дни долгие, дни власти безмятежной.
Ни жизнь, ни власть, ни славы обольщенья,
Ни клики толпы меня не веселят!
В семье своей я мнил найти отраду.
Готовил дочери веселый брачный пир,
Моей царевне, голубке чистой.
Как буря, cмepть уносит жениха...
Тяжка десница грозного судии,
Ужacен приговор душе преступной...
Окрест лишь тьма
И мрак непроглядный!
Хотя мелькнул бы луч отрады!
И скорбью сердце полно,
Тоскует, томится дух усталый.
Какой-то трепет тайный...
Всё ждёшь чего-то...
Молитвой тёплой к угодникам божьим
Я мнил заглушить души страданья...
В величье и блеске
Власти безграничной,
Руси владыка, у них я
Слёз просил мне в утешенье...
А там донос, бояр крамолы,
Козни Литвы и тайные подкопы,
Глад, и мор, и трус, и разоренье...
Словно дикий зверь,
Рыщет люд зачумлённый,
Голодная, бедная стонет Русь...
И в лютом горе, ниспосланном Богом
За тяжкий мой грех в испытанье,
Виной всех зол меня нарекают,
Клянут на площадях имя Бориса!
И даже сон бежит,
И в сумраке ночи
Дитя окровавленное встаёт...
Очи пылают, стиснув ручонки,
Молит пощады...
И не было пощады!
Страшная рана зияет,
Слышится крик его предсмертный...
О, Господи, Боже мой!
