В густом тумане над Mosсow-сити пасутся деньги,
Там люди ходят, как привиденья, не оставляя тени.
И продавая свой костный мозг, и не наврала себе ты:
Ну не Хиросима-ли это, ну не Хиросима-ли…
Отныне ты будешь жить в объективе скрытых камер,
А ну, не ссать, мать, расплата будет не лепестками
Душа не полностью рушится, а лишь калечится,
Москва не лечится, детка, Москва не лечится…
Толпа смывает тебя собою и рукоплещется –
Все это мнится тебе, детка, оно мерещится
И каждый Шон-бин хочет для тебя Хиросиму,
Включи Герасима, детка, включи Герасима…
Я завангую тебя – оно тебе понравится,
Не ссы, красавица, детка, не ссы, красавица,
Душа не рушится полностью, душа калечится,
Москва не лечится, детка, Москва не лечится…
В густом тумане над Mosсow-сити пасутся деньги,
Я видел: там люди ходят по воде за вознагражденье,
За эфемерную плату к своим зарплатам,
Она вбухана будет и пробухана на корпоратах…
Здесь всё поет, жрет, пьет, мрет в герметичной камере,
Не Мураками-ли, это, детка, не Мураками-ли…
Душа не полностью рушится, а лишь калечится,
Москва не лечится, детка, Москва не лечится…
