В цилиндре золотым пером трудился Мастер,
И стол его, поросший мхом, скрипел от счастья,
Ложились буквы на листок, как живые,
Но тут раздался в двери стук: «Кто такие?».
Ворвались злодеи - и Мастер шлёпнулся на пол,
«Не густо! Эх жалко!», - и тут один взглянул на стол.
«Эй, Мастер! Поведай, где деньги - отдадим листок.
Нет денег?», - и тут же, смеясь, злодей листок поджёг.
Спалили рукопись мою,
Но лишь сильней она в бою!
Дым от страниц сплотится в яд!
Рукописи не горят!
Живёт идеей мой сюжет,
В нём для безумцев места нет!
Вас буквы в камень превратят!
Рукописи не горят!
Явились виденья у мастера над головой,
Собрались рядами «Мы охраняем гений твой»,
Русалки, сатиры - творения чёрного козла,
«Не выйдут из дома все, кто желают тебе зла».
Писатель поднялся, цилиндр на голову надел,
«Эй, братья, на выход!», но никто выйти не сумел,
Маэстро сгрёб пепел и бросил в лица палачам,
Теперь вдохновением они мне будут по ночам.
Спалили рукопись мою,
Но лишь сильней она в бою!
Дым от страниц сплотится в яд!
Рукописи не горят!
Живёт идеей мой сюжет,
В нём для безумцев места нет!
Как статуэтки все стоят!
Рукописи не горят!
