Матушка Добрынюшке наказывала,
Государыня Добрынюшке наговаривала:
"Ой ты сын мой любезный, свет Деменьтьевич,
Что повесил, кручинясь, буйну голову?
Ты бы взял в свои ручки белые
Гусли звонкие, сладкогласные.
Стал бы петь да потряхивать кудрями,
Да меня потешать, матерь старую".
"Ты прости, государыня-матушка.
Не поется мне, не играется,
Я вчера скакал по Святой Руси,
Я стрелой летел ниже облака,
Видел я на Руси оскудение,
Видел мерзость кругом запустения:
Церкви белые оскверненные;
Басурманами разоренные.
Басурмане те не из тартара,
А своих кровей, лыком шитые.
Поклоняются люди идолам,
Отреклись от Бога, безумные,
Православную веру забросили,
Обучают детей жить без Господа.
Скоморохам житье - лучше некуда,
Приосанилось племя вертлявое,
Позабыли напевы родимые,
И гудят гудцы непотребное.
Сатана восстал на Святую Русь,
Он оставил бесовские капища.
Из заморских стран едут нехристи,
И с собой навезли нрава срамного,
Всем заморским Русь заполонили,
Так что духу нет православного.
А князья одну думку думают,
Как без Бога им миром правити".
Матушка Добрынюшке наказывала,
Государыня Добрынюшке наговаривала:
"Ох и глупый ты сын, свет Деменьтьевич,
Не набрался поди уму-разуму.
Не пришла еще ночка темная,
Ночка темная, тьма кромешная.
Есть еще на земле сыны русские,
Православную веру хранящие.
Сколько мучеников, исповедников
Пред Престолом стоят Вседержителя,
День и ночь умоляют с Пречистою
О родной стороне, об Отечестве.
И пока в Церквах Божиих молятся,
Панихиду не правь по Святой Руси!"
Матушка Добрынюшке наказывала,
Государыня Добрынюшке наговаривала.
